— Я выросла в лесах. Я никогда не потеряюсь.

Гейджа не было весь день, не вернулся он и к полуночи, тогда они задули светильник.

Бринн еще не спала, когда Гейдж скользнул под покрывало и обнял ее.

Тупая боль, печаль, покорность. Терпимо.

— Если ты опять начнешь лить слезы, я поколочу тебя, — шепнул он ей на ухо. — Я ненавижу плаксивых женщин.

— Я больше не буду.

— Не понимаю тебя, — сказал он изменившимся голосом. — И не верю, что ты можешь вылечить человека, прикоснувшись к нему или угадав его чувства.

— Не веришь, и не надо.

— И не думаю, что мне станет легче из-за нескольких пролитых ради меня слезинок. Мне они не нужны.

— Рада за тебя. Теперь мне надо поспать. — Она закрыла глаза. — Спи спокойно.

Бринн услышала, как он тихонько выругался, потом крепко прижал ее к себе. Привязанность. У нее екнуло сердце: невидимая нить по-прежнему их связывала, хотя она и молилась, чтобы она оборвалась, как только поутихнет его боль. Глупо. Страсть словно приоткрыла завесу их отношений, высветив их глубину.

— Бринн…

— Да.

— Мне не нужны твои слезы, но я благодарен тебе за них.

Его грубоватые слова тронули ее до глубины души. Прижаться бы к нему изо всех сил, но она не должна. Он — враг. Милорд и рабыня. Между ними только сделка, о которой они забывали под неистовым натиском страсти.

— Не стоит благодарности, — ровным голосом ответила она. — Мой долг — помогать тебе.

Его рука все еще обнимала ее, но Бринн уже приготовилась к отступлению. Прекрасно. Держись подальше. Не подходи близко. Никогда не подходи снова так близко.

— Я счастлив, что ты понимаешь свои обязанности. — Гейдж передразнил ее манеру говорить. — Но знай, тебе придется их исполнять и после приезда в Редферн.

— Он весь из дерева, — поморщился Гейдж, когда они подъехали к деревянным стенам, окружавшим Редфернский замок. — Так это и есть твой хваленый Редферн?

— Разумеется. — Бринн, не глядя в его сторону, укутывала Малика. — А чего ты ждал, — продолжала она, поудобнее устраиваясь в повозке, — чтобы он был из перьев?

— В Нормандии принято строить замки из камня, — пояснил Малик.

— А в Англии — нет. Я не встретила здесь ни одного каменного замка.

— Тогда Вильгельм без труда доберется до Лондона, — усмехнулся Гейдж. — Странно, Англию могли завоевать уже много раз. — Он пришпорил коня и жестом приказал двигаться за ним.

Высокие деревянные ворота открылись. Их уже ждали. Лорд Ричард выехал воинам Гейджа навстречу, улыбаясь во все лицо.

— Добро пожаловать, милорд. Я счастлив приветствовать вас здесь и горд, что вы любезно приняли мое приглашение. Это означает, что вы подумываете о Редферне?

— Вовсе нет.

— В Редферне есть все, о чем можно мечтать. — Ричард бросил взгляд на Бринн. — Надеюсь, ты в добром здравии, Бринн?

Бринн нахмурилась. О чем он? Что еще задумал этот коварный лорд? Он разговаривал с ней так любезно. Так он прежде обращался к благородным дамам, гостившим у него в замке.

— Неплохо.

— Нам подождать, пока вы закончите обмен любезностями? — холодно спросил Гейдж.

— Разумеется, нет. Я распорядился приготовить для вас мои покои, милорд. — Ричард развернул лошадь и въехал в ворота. — После отдыха я приглашаю вас оказать мне честь, отобедав со мной. Заметив ваше приближение, я приказал слугам приготовить роскошный стол.

— Вряд ли мне понадобится отдых. От леса, где мы разбили лагерь, езды всего пара часов.

— Простите, я забыл, какие крепкие воины норманны.

— Бринн!

Она обернулась. К ней через весь двор спешил Делмас. Ее тело передернулось от отвращения, когда она увидела похотливо-жаждущее выражение на его лице. Он решил, раз она вернулась, то он снова может пользоваться ею. Она так долго не видела его, что успела забыть об унизительной беззащитности, которую когда-то испытывала перед его домогательствами.

— Это еще кто? В чем дело? — Вопросительный взгляд Гейджа упал на ее лицо.

— Ни в чем. Это мой муж.

Малик тихонько присвистнул.

— Муж? — переспросил Гейдж с убийственной нежностью.

— Да.

— Только-то и всего? — Гейдж смерил презрительным взглядом нескладную фигуру Делмаса. — Могу я узнать, почему ты никогда не упоминала об этом… муже?

— Какая разница? Разве бы от этого что-нибудь изменилось?

Делмас робко приблизился к Гейджу.

— Приветствую вас, милорд. Добро пожаловать в Редферн.

Гейдж и не посмотрел в его сторону.

— Какая разница? — эхом за Бринн откликнулся Гейдж. — Разумеется, никакой.

Делмас придвинулся еще на маленький шажок.

— Не хотел бы быть неучтивым, милорд, но не могли бы вы обойтись какое-то время без Бринн? Мы давно уже не были вместе, и я хотел бы… — Делмас не закончил фразу.

Встретившись взглядом с норманном, он поспешно отступил в сторону, испуганно прикрыв глаза.

Гейдж убьет его, молнией пронеслось в голове Бринн. Делмас на дюйм от смерти!

— Нет! — Не заметив как, она метнулась вихрем из повозки и оказалась между Гейджем и Делмасом, толкнув того к конюшне, и поспешила за ним следом.

— Бринн! — тихо окликнул ее Гейдж, но от его голоса мурашки пробежали у нее по спине, страх сковал душу. — Вернись!

Она только ускорила шаг, почти побежала.

— Я скоро вернусь. Сейчас мне надо поговорить с Делмасом.

— Немедленно вернись!

Бринн не остановилась.

— Я скоро.

На мгновение ей показалось, что Гейдж бросится за ней. Она спиной чувствовала на себе его взгляд, пока не вбежала в конюшню. Удары ее сердца отдавались в висках.

— Потаскуха! — Делмас закатил ей увесистую пощечину. — Он едва не убил меня, и все по твоей вине.

Ярость охватила ее. Зачем она вмешалась? Надо было подавить в себе жалость, и пусть бы Гейдж избавил ее от этого слизняка.

Делмас поднял руку для нового удара.

— Хватит! — холодно бросила она. — Ты никогда больше не посмеешь ударить меня.

После минутного колебания он угрожающе на нее надвинулся.

— Буду с тобой делать все, что захочу. Ты моя жена.

— Все изменилось.

Сказав, Бринн вдруг поняла, что так оно и есть. Делмас больше никогда не сможет ни оскорбить, ни обидеть ее. Он так долго подавлял ее своей властью, жестокостью, что сама мысль об освобождении от его деспотизма показалась ей дикой.